Неточные совпадения
Крестьяне сняли шапочки.
Низенько поклонилися,
Повыстроились в ряд
И мерину саврасому
Загородили путь.
Священник поднял голову,
Глядел, глазами
спрашивал:
Чего они хотят?
— Да, — краснея за
священника, отвечал Левин. «К чему ему нужно
спрашивать об этом на исповеди?» подумал он.
— Вы не пойдете к
священнику? —
спросил Нехлюдов.
Потом, после допроса сторон, как они хотят
спрашивать: под присягой или нет, опять, с трудом передвигая ноги, пришел тот же старый
священник и опять так же, поправляя золотой крест на шелковой груди, с таким же спокойствием и уверенностью в том, что он делает вполне полезное и важное дело, привел к присяге свидетелей и эксперта.
— Да я их и третьёго дня и вчерась
спрашивал, — подхватил оробевший казачок, — не прикажете ли, говорю, Пантелей Еремеич, за
священником сбегать? «Молчи, говорит, дурак. Не в свое дело не суйся». А сегодня, как я стал докладывать, — только посмотрели на меня да усом повели.
Кто-то посоветовал ему послать за
священником, он не хотел и говорил Кало, что жизни за гробом быть не может, что он настолько знает анатомию. Часу в двенадцатом вечера он
спросил штаб-лекаря по-немецки, который час, потом, сказавши: «Вот и Новый год, поздравляю вас», — умер.
Архиерей проехал мимо и, увидя отворенные двери в церкви, остановился и послал
спросить, что делается;
священник, несколько побледневший, сам вышел к нему и через минуту возвратился с веселым видом и сказал нам...
Но и княгиня не унывала. «Желая очистить свою совесть, княгиня призвала какого-то
священника, знакомого с 3., и
спрашивала его, не грех ли будет отдать меня насильно?
Священник сказал, что это будет даже богоугодно, пристроить сироту. Я пошлю за своим духовником, — прибавляет NataLie, — и открою ему все».
Когда я подписал, Шубинский позвонил и велел позвать
священника.
Священник взошел и подписал под моей подписью, что все показания мною сделаны были добровольно и без всякого насилия. Само собою разумеется, что он не был при допросах и что даже не
спросил меня из приличия, как и что было (а это опять мой добросовестный за воротами!).
К полудню приехали становой и писарь, с ними явился и наш сельский
священник, горький пьяница и старый старик. Они освидетельствовали тело, взяли допросы и сели в зале писать. Поп, ничего не писавший и ничего не читавший, надел на нос большие серебряные очки и сидел молча, вздыхая, зевая и крестя рот, потом вдруг обратился к старосте и, сделавши движение, как будто нестерпимо болит поясница,
спросил его...
Священник постоял немного, еще раз откашлянулся и
спросил вполголоса басом...
Я испугался и, все еще не понимая настоящего дела,
спросил: «Да как же дедушка в залу пришел, разве он жив?» — «Какое жив, — отвечала Параша, — уж давно остамел; его обмыли, одели в саван, принесли в залу и положили на стол; отслужили панихиду, попы уехали [Про
священника с причтом иногда говорят в Оренбургской губернии во множественном числе.
— Когда же ехать туда надо? —
спросил он
священника.
— Да из чьего роду-то она шла? —
спросил священник.
— Вот это бог с ним и дает им поблажку, — проговорил ему укоризненно
священник. — Переписать их всех надо! — прибавил он; но Вихров прежде
спросил народ...
— Что же, ты сам просил хозяина, чтобы он тебя откупил? —
спросил вдруг и почему-то
священник.
— Недалеко, видно? —
спросил Вихров
священника, не обращавшего никакого внимания ни на прекрасный вечер, ни на красивую местность, ни на соловья.
Тем же днем Вихров начал и следствие. Прежние понятые, чтобы их не
спросили другой раз, разбежались. Он позвал других и пригласил
священника для привода их к присяге.
Священник пришел в ужасно измятой, но новой рясе и с головой, для франтовства намоченной квасом. Он был очень широколиц и с какой-то необыкновенно добродушной физиогномией. Мужиков сошлось человек двенадцать.
Я
спросил дежурного чиновника: «Кто это такой?» Он говорит: «Это единоверческий
священник!» Губернатор, как вышел, так сейчас же подошел к нему, и он при мне же стал ему жаловаться именно на вас, что вы там послабляли, что ли, раскольникам… и какая-то становая собирала какие-то деньги для вас, — так что губернатор, видя, что тот что-то такое серьезное хочет ему донести, отвел его в сторону от меня и стал с ним потихоньку разговаривать.
— Все запишут! — отвечал ему с сердцем Вихров и
спрашивать народ повел в село. Довольно странное зрелище представилось при этом случае: Вихров, с недовольным и расстроенным лицом, шел вперед; раскольники тоже шли за ним печальные;
священник то на того, то на другого из них сурово взглядывал блестящими глазами. Православную женщину и Григория он велел старосте вести под присмотром — и тот поэтому шел невдалеке от них, а когда те расходились несколько, он говорил им...
— Как зачем? —
спросил с удивлением
священник. — Митрополит Платон вводил его и правила для него писал; полагали так, что вот они очень дорожат своими старыми книгами и обрядами, — дали им сие; но не того им, видно, было надобно: по духу своему, а не за обряды они церкви нашей сопротивляются.
Тот прямо ему кидается на шею: «Ах, друг сердечный, как ладно и хорошо, что ты пришел ко мне, я в великом несчастье!» — «Что такое?» —
спрашивает священник.
—
Священники вас
спрашивают.
Об этом Лидочку известил сельский
священник,
спрашивая, как поступить с господским домом, который совсем разваливается, и с Фокой и с Филанидушкой, которые остались ни при чем.
— Что, я умру? —
спросил Козельцов у
священника, когда он подошел к нему.
— Что, выбиты французы везде? — твердо
спросил он у
священника.
— Давно ли и надолго ли вы осчастливили нашу столицу? —
спросил его
священник; а вместе с ним произнесла и почтенная дама...
Священник, отец Василий, при первом же своем выходе с евангелием из алтаря, заметил отсутствие Егора Егорыча и с явным нетерпением послал дьячка
спросить Сусанну Николаевну, почему нет Егора Егорыча.
Я обрадовался: так вот о каких книгах
спрашивал меня
священник на исповеди!
— Это — как же? Где? —
спросил священник, подумав и не спеша.
Мне кажется, что полковому
священнику Соловьеву должно быть известно — что такое гунны, и, поймав его на дворе, я
спрашиваю.
Вплоть до самого вечера Глеб находился в каком-то беспокойстве: он метался на лавке и поминутно
спрашивал: «Скоро ли придет
священник?», душа его боролась уже со смертью; он чувствовал уже прикосновение ее и боялся умереть без покаяния. Жизнь действительно заметно оставляла его; он угасал, как угасает лампада, когда масло, оживлявшее ее, убегает в невидимое отверстие.
—
Спроси об этом
священника, если так глупа, что не знаешь этого, — ответила ей мать.
Пропагандисту-итальянцу приходится много говорить о религии, резко о папе и
священниках, — каждый раз, когда он говорил об этом, он видел в глазах девушки презрение и ненависть к нему, если же она
спрашивала о чем-нибудь — ее слова звучали враждебно и мягкий голос был насыщен ядом.
— «Всегда держись так, как будто никого нет лучше тебя и нет никого хуже, — это будет верно! Дворянин и рыбак,
священник и солдат — одно тело, и ты такой же необходимый член его, как все другие. Никогда не подходи к человеку, думая, что в нем больше дурного, чем хорошего, — думай, что хорошего больше в нем, — так это и будет! Люди дают то, что
спрашивают у них».
Всю ночь он просидел с портретом детей в руках, — при луне он казался черным и возбуждал еще более мрачные мысли. Утром решил
спросить священника, — черный человек в сутане кратко и строго сказал...
— Привезли, — говорила она, — как должно, княжну в карете, на крыльце ее свои люди встретили, а в зале их обеих
священник благословил, и только тем княжна немножко в этот день себя сконфузила, что
спросила Доримедонта Васильича, какие он штуки умеет представлять?
Князь и Елена в этот самый день именно и недоумевали, каким образом им пригласить
священников крестить их ребенка: идти для этого к ним князю самому — у него решительно не хватало духу на то, да и Елена находила это совершенно неприличным; послать же горничную звать их — они, пожалуй, обидятся и не придут. Пока Елена и князь решали это, вдруг к ним в комнату вбежала кухарка и доложила, что маменька Елены Николаевны приехала и
спрашивает: «Примут ли ее?».
— А она девица? —
спросил зачем-то
священник.
— Это в доме Яковлева, вероятно? —
спросил всезнающий и стоящий около
священника дьякон.
— Сюда пожалует? —
спросил священник.
Замечательно, что впоследствии, когда Упадышевский
спрашивал его, отчего Аксаков, самый прилежный ученик везде, не находится у него в числе лучших учеников и что, верно, он нехорошо знает свои уроки,
священник отвечал: «Нет, уроки он знает твердо; но он не охотник до катехизиса и священной истории».
— Умерла она, батюшка? —
спросил он
священника.
— Довольно на похороны? —
спросил Савелий
священника.
— Чьей, сударь, души? —
спросил священник.
Я даже просил у няни вразумления: нельзя ли молиться за Сганареля? Но такой вопрос был выше религиозных соображений старушки, и она, позевывая и крестя рот рукою, отвечала, что наверно она об этом ничего не знает, так как ни разу о том у
священника не
спрашивала, но что, однако, медведь — тоже божие создание, и он плавал с Ноем в ковчеге.
— Ученых людей, студентов, которые занимаются политикой,
спрашивал, двух
священников, офицера — тоже политический, — никто не может объяснить — кто есть в России мещанин и какому делу-месту соответствует!
Священник. Да нас, Александра Ивановна, не
спрашивают…
— Он не конпран-па — не понимает, — заметил
священник и сейчас же сам
спросил: — Ты уж крещеный?
— Памятует еще, — вставил
священник и
спросил: — Брудеры есть?